– Да, я Алану доверил инструментарий именно потому, что он очень аккуратен в своих делах. Всегда ведет записи, всегда знает, что где лежит, – Хьюз будто прочёл мысли Лузгина.

– Знал, – уточнение капитана, уже открывающего ящики стола, вернуло управляющего к реальному положению дел.

– Тэээкс… – капитан среди прочих журналов учета и складской документации извлёк из ящика большую жестяную коробку, закрытую щеколдой и миниатюрным навесным замочком. Ключ, естественно, нигде рядом не хранился, поэтому капитан, посветив себе лампой, направился к ближайшему стеллажу, где лежали плотницкий инструмент. Клещи для извлекания гвоздей пришлись как нельзя кстати, и символическое препятствие в виде хлипкого, практически игрушечного замка было одним резким движением преодолено.

– Идите сюда, мистер Хьюз… Не стесняйтесь…

Управляющий зажег еще одну лампу и подошел к столу.

– Знаете, мистер Хьюз… У нас сказка есть про Кащееву смерть. Она была в яйце. И, чтобы до неё добраться, нужно было сундук найти, в котором яйцо… Целая история… – Лузгин внимательно рассматривал свою находку – аккуратно завернутые в бумагу обломки глиняной формы для литья, которые при сложении образовывали чёткий отпечаток красного дракона. – Так вот, господин управляющий, сейчас мы ваш сундук нашли. Считайте, сегодня не такой уж и плохой день для вас, несмотря на все неприятности…

– Вы меня изводите своей манерой изъясняться, господин капитан, – голос управляющего опустился почти до шёпота, потому что капитан говорил тоже очень тихо. Можно было подумать, что над упомянутой коробкой склонились какие-то воришки, негласно проникшие в это помещение, а не управляющий, которому оно фактически принадлежало и адъютант Великого князя.

– Кто такой этот ваш Кащей и при чём здесь я? – продолжал шипеть на капитана господин управляющий.

– Сюда доступ имел исключительно Алан Нил? – не обращая внимания на заговорщицкий тон собеседника, Лузгин размышлял о своём.

– Абсолютно так. Только он. Вторые ключи у меня, как видите.

– И не побоялся же, гадёныш, зная, что ключи у вас есть. А может на вот это рассчитывал, – Лузгин взял двумя пальцами уже сломанный миниатюрный замок.

– Я совершенно ничего не понимаю опять. Сколько можно? – в голосе Хьюза уже сквозила нота отчаяния.

– Снимите перстень, мистер Хьюз. Вот этот перстень, – Лузгин указал на безымянный палец правой руки Хьюза.

Некоторое время англичанин безуспешно крутил его на своём пухлом пальце, пока на помощь не пришел капитан, подав ему огарок свечи из подсвечника:

– Потрите. Снимется.

Последовав совету капитана, мистер Хьюз довольно быстро справился со своей задачей, и золотой перстень оказался в руках капитана, который уже присел за стол, поставив рядом с собой керосиновую лампу. Достав монокль, капитан попытался сложить из обломков форму, чтобы понять, что она представляла собой в оригинале, после чего победно резюмировал:

– Да. Интересно, как обстоятельства иногда резко меняют версию. Посмотрите, мистер Хьюз, эта форма – точный слепок вашего перстня с драконом. Естественно, она была таковой, пока сохраняла целостность. Вы не знаете, для чего Нил сделал эту матрицу?

– Понятия не имею, господин капитан… вы сегодня завалили меня вопросами, на которые я не имею ответов. Я устал от всех этих ваших викторин… Я перстнем сургуч запечатываю на особо важной корреспонденции.

– И отправлял её…

– Алан Нил, – убитым голосом ответил Джон Хьюз.

– Вы поразительно легкомысленны, господин управляющий. Посмотрите на это… – Лузгин взял бумагу, свернутую вдвое, лежавшую поверх стопки личных писем Алана Нила.

– Ваше Высочество, Великий князь Константин Николаевич! Настоящим довожу до Вашего ведома, что домна Новороссийского общества каменноугольного, железного и рельсового производства дала первый чугун… Знакомый текст?

Хьюз побледнел, и это было заметно даже в тусклом свете керосинового огонька.

– Это мой доклад его Высочеству. Только почему он не закончен? Там была исписана вся страница… – управляющий склонился над листом. И почерк какой-то странный. Это не моего писаря рука…

– Это рука человека, который никогда не писал по-русски. Эти каракули – всего лишь копия с вашего письма, выполненная, я должен признать, старательно, но не слишком разборчиво всё же… – Лузгин через увеличительное стекло рассматривал буквы, выведенные на бумаге пером. Очевидно, тем самым пером, которое стояло здесь же, на столе, рядом с чернильницей.

– А перо Нилу зачем понадобилось? Правда ведь, неудобно ходить с ним между стеллажами и делать отметки инвентаризации? Журналы заполнены угольным карандашом. Перо и чернила ему нужны были исключительно с одной целью – переписывать вашу корреспонденцию, – задумчиво проговорил капитан, не отвлекаясь от незаконченного письма.

– Как? Как же тогда мои депеши доходят до приёмной Его Высочества с целой печатью?

– Ах, да… Забыл довести до вашего сведения еще одну мелочь, – Лузгин аккуратно, подобно тому, как это делают иллюзионисты, запустил два пальца во внутренний карман и бережно достал оттуда свинцовый перстень, найденный на тропе недалеко от колодца. Вот он, перстень, который запечатывал ваши письма перед отправкой. Смотрите…

В одну руку капитан взял свою находку, в другую – золотой перстень валлийца:

– Полюбуйтесь на своего красного дракона, мистер Хьюз. Неплохая работа, не правда ли? Малец был действительно талантлив не только в металлургии, но и в литье миниатюр.

– Чёрт… – мистер Хьюз на некоторое время потерял дар речи.

– А вот и оригинал вашей депеши Великому князю, – Лузгин, продолжая изучать содержимое переписки Нила, наткнулся на конверт из заводоуправления со сломанной сургучной печатью. – Так что, ваше последнее сообщение адресату даже отправлено не было. Только берегите сердце, господин Хьюз… В моем личном отчете о поездке будет детально всё это указано, так что, Его Высочество обо всём будет проинформирован в срок и достоверно. Пусть эта мелочь вас не тревожит…

– Сволочь. Какая же сволочь, – расстроено бормотал управляющий.

– Кто? Нил? Или Вильямс?

– Оба…

– Я, мистер Хьюз, думаю, надо вашего Эда Вильямса доставать из подвала и хорошенько с ним поговорить, пока он не протрезвел. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Так думаю.

– О чём с ним разговаривать?

– Ну, я оставляю некоторый шанс на то, что мы ошиблись, вменяя ему убийство Нила.

– Я не перестаю удивляться полету вашей мысли, господин капитан! Только что вы пару раз к нему так приложились, что я теперь и не знаю, сможет ли он вообще разговаривать, а теперь утверждаете, что он может быть невиновен.

Мистер Хьюз нервно прохаживался вдоль стола, за которым сидел Лузгин, внимательно, но быстро перечитывавший письма, хранившиеся в большой жестяной коробке Нила. Ответа не последовало. Лишь после того, как капитан дочитал до конца, Хьюз услышал: